В последнее время среди различного рода отечественных диванных экспертов преобладают в основном снисходительно-оптимистические оценочные суждения относительно той роли, которую играет современная Турция в развитии событий на Ближнем Востоке. Подобная эйфория возникла не только под впечатлением тех успехов, которых добилась наша страна в деле урегулирования сирийского кризиса, но и в связи с неадекватными поступками на международной арене турецкого лидера президента Реджепа Таипа Эрдогана. Кое-кто в Москве даже всерьёз поверил в его антиамериканские выпады, отчего некоторые горячие головы из числа российских политологов пошли дальше, предвкушая грядущий выход Турции из НАТО.

Наивные люди, если не сказать больше, коих ничему не научила многовековая история русско-турецких отношений. Перефразируя, запечатлённый в анналах отечественной военной истории, гордый ответ турецкого коменданта крепости Измаил трёхбунчужного паши Айдослу-Мехмета, на ультиматум Суворова накануне штурма, состоявшегося 24 декабря 1790 года, можно с уверенностью на сто процентов утверждать, что скорее небо падёт на землю и Дунай потечёт вспять, нежели Турция станет союзником или, как теперь принято у нас говорить, надёжным партнёром России.

Вся многовековая история Турции свидетельствует о том, что даже в самые тяжёлые годы её государственного существования, когда она фактически находилась под внешним управлением (как например это имело место в период Восточной войны 1853-1856 годов) турецкие правящие круги всегда находили выход из создавшегося положения. В первую очередь, играя на тонких струнах политических противоречий между коллективным Западом и Россией, используя малейшие выгоды от этого геополитического противостояния. Когда англичане и французы сначала штурмовали бастионы Севастополя, а затем вели дебаты в Париже с официальными представителями Российской империи при рассмотрении статей мирного договора, то турки не скрывали своего мелочного удовлетворения от того как западноевропейские «покровители» османов отстаивают интересы Оттоманской Порты перед лицом их извечного обидчика.

То же самое можно отнести и к событиям Первой мировой войны 1914-1918 годов. Дипломатия Антанты, а за ней и отечественная историография, поспешили причислить турок, выступивших на стороне Центральных держав к даровому «пушечному мясу» как бесплатному приложению германской военной машины. Но надо признать, что, ввязавшись в мировую бойню на стороне Германии, военно-политическая элита Оттоманской Порты, в лице правящей партии «Единение и прогресс»» во главе с её лидером военным министром и султанским зятем Энвер – пашой, руководствовалась исключительно своим собственными геополитическими интересами. Их они попытались реализовать, воспользовавшись всеми выгодами из создавшегося военного положения.

Так, перед вступлением в войну турки в одностороннем порядке денонсировали все ранее заключённые неравноправные экономические договора с Англией и Францией, так называемые капитуляции, благодаря которым вся экономика Оттоманской Порты (включая налоговую службу, таможенное ведомство, банковскую сферу и так далее) оказались под контролем англо-французских финансовых комиссаров. Кроме того, при рассмотрении стратегического планирования хода боевых действий и его последующей реализации на полях сражений турецкое командование исходило из пантюркистской концепции построения Великого Турана. По программному манифесту правящей партии «Единение и прогресс» данное государственное образование должно было включать в себя под скипетром турецкого султана все территории обитания тюркских племён, включая российское Поволжье с Крымом и Кавказом. Появление в Баку и Дагестане в 1918 году турецких войск, когда на территории бывшей Российской империи уже полыхала Гражданская война 1917-1922 годов, тому лишнее подтверждение.

Даже капитуляция Оттоманской Порты вместе с прочими партнёрами по блоку Центральных держав и последующая оккупация её столичных предместий и ряда территорий войсками Антанты не смогли нарушить привычный баланс силы в регионе Малой Азии, родовой вотчины турок-османов. Отстоять в неприкосновенности ядро владений бывшей Оттоманской Порты (ныне на этом месте располагается современная Турция) от притязаний Антанты, сделавшей ставку на подконтрольный ей институт султанской власти и стремившейся к безоговорочному разделу всех османских земель, турки смогли лишь при материальной и военно-технической помощи Советской России. При этом новоявленные власти провозглашённой Турецкой республики во главе с её первым президентом Мустафой Кемалем – пашой отказались от светского характера её государственных институтов. Среди них первенствующее положение заняло военное ведомство, которое с той поры контролировало все стороны общественного и государственного быта пока не настали нынешние времена.

Расчёты большевистского руководства Республики Советов во главе с Лениным на то, что в знак благодарности Кемаль – паша, прозванный Ататюрком (Отцом турок) проведёт при содействии доморощенных коммунистов советизацию своей страны, оказались построенными на песке. Он наоборот разгромил все коммунистические ячейки в своей стране и взял курс на построение светской национальной Турции, в которой согласно кемалистской конституции отныне проживали лишь одни турки. Я помню, как дети друзей моих родственников, такие же белоэмигранты первой волны показывали мне свои метрические документы, выданные им в 20-х годах прошлого века в Стамбуле, в которых в графе «национальность» вместо слова русский было вписано турок.

Преемники Ататюрка пошли ещё дальше в своей чёрной неблагодарности по отношению к стране, выручившей Турцию в практически безвыходной для её государственности ситуации. В начале Великой Отечественной войны 1941-1945 годов они готовились выступить на стороне стран гитлеровской оси, сосредоточив на советско-турецкой границе в Закавказье миллионную группировку своих войск. Тогда сигналом для вступления Турции в войну с Советским Союзом должно было послужить падение Сталинграда, но судьба и воля нашего многонационального народа распорядились иначе. И пока военно-политическое руководство СССР рассуждало на тему как поступить с турками после вступления советских войск на территории Румынии и Болгарии в 1944 году те быстро переобулись на лету. Под занавес того же года Турция объявила войну Гитлеру и его сателлитам, сменив под сурдинку прогерманскую ориентацию на союз со странами Большой тройки, тем самым на этот раз оказавшись в стане победителей во Второй мировой войне 1939-1945 годов.

Из этого её военно-политическое руководство в послевоенные времена постаралось извлечь для себя максимум геополитических выгод. Когда тогдашний лидер СССР Сталин и его окружение обратили внимание (вполне юридически обоснованное) руководства Турецкой республики на неточное соблюдение турками статей Московского и Карского договоров, заключённых большевиками и кемалистами в 1921 году, её правящие круги поспешили броситься в объятия НАТО. Прикрываясь членством в Североатлантическом альянсе как щитом от вполне справедливых претензий со стороны своего извечного противника.

Но надо сказать, не всё так однозначно как покажется на первый взгляд. Сегодня, это видно невооружённым глазом, Турция стремится занять лидирующее положение на Ближнем Востоке, используя в своих далеко идущих геополитических и геостратегических расчётах неискоренимые противоречия между США и Россией. Первый благоприятный звонок для турок прозвучал в 1991 году, когда развалился СССР. Тогда же в Турции среди её правящей элиты стали задавать тон сторонники пантюркизма, стремившиеся вовлечь в свою орбиту бывшие союзные республики Средней Азии и субъекты Российской Федерации из Поволжья и Северного Кавказа. И, конечно же, в орбиту их внимания вошёл Крым, принадлежавший тогда ещё Украине. Вспомним, с каким пафосом и помпой в 90-е годы прошлого века было обставлено перезахоронение в Стамбуле останков бывшего военного министра Оттоманской Порты Энвера - паши, одного из лидеров басмаческого движения в Средней Азии, где он оказался после крушения империи османов.

А вот теперь мы подходим к самому интересному. Восстановление державной мощи нашей страны, наведение конституционного порядка в северокавказском регионе, возвращение Крыма в её состав, широкая модернизация Вооружённых сил, позволившая выйти им на новый, недосягаемый для коллективного Запада, технологический уровень, успешная боевая операция ВКС и сил специального назначения МО РФ в Сирии, сломавших хребет ИГИЛ (организация, запрещённая в России) подействовало несколько отрезвляюще на позицию руководства Турецкой республики.

Правда, надо отдать должное туркам они очень скоро внесли коррективы в свои планы, с учётом вновь возникших российских реалий. Но разгадку разворота внешнеполитического курса Турции на видимое сближение с Российской Федерацией, следует искать в политике неосманизма, получившего при Эрдогане совершенно новый импульс. Отчего ближайшие соратники и политически противники турецкого лидера, словно сговорившись, давно уже нарекли его Султаном. И надо сказать, попали в самую точку, так как прозвище оказалось вполне символичным. Нынешний турецкий лидер, первый из послевоенных глав Турецкой республики кто поставил жирную точку во взаимоотношениях с Евросоюзом. Его предшественники положили немало стараний и сил, для того чтобы продвинуть Турцию в полноправные члены ЕС, но так ничего и не добились. Султан Эрдоган раз и навсегда покончил с этими иллюзорными мечтаниями определённой части турецкого общества.

Его злобная риторика по адресу руководителей Германии и Франции, стержневых стран ЕС, это не кратковременная вспышка гнева из череды неадекватных поступков Султана, а вполне осознанная позиция, которой он даёт понять окружающим, что им хорошо усвоены уроки прошлого. А лавирование между США и Россией даёт ему верный шанс на то, чтобы играть ключевую роль на Ближнем Востоке, воплощая в жизнь свои пантюркистские принципы. То о чём собственно мечтали его предшественники немногим более века тому назад, когда впервые вбросили в турецкие массы идею создания Великого Турана.

И здесь следует сказать об исламском факторе, который в регионах Ближнего Востока выступает на первых ролях. Вот его то и хочет оседлать Султан, о чём свидетельствуют несколько событий произошедших в Турции за последние несколько лет. Как известно в конституции Турецкой республик, ещё со времён правления первого президента Кемаля Ататюрка, закреплён светский характер её государственности. При этом гарантами последовательного соблюдения данного статуса в Турции всегда считались военные круги, среди которых традиционно сильны были сторонники кемалистского курса её государственности.

Чтобы воплотить в жизнь идеологию пантюркизма, густо замешанную на пропаганде единства всех тюркских племён с помощью светских (государственных) и духовных (мусульманских) скреп нынешнему лидеру как нельзя кстати, пригодился тот самый мятеж сторонников беглого, осевшего в США, проповедника Фетхуллаха Гюлена в 2016 году. Многие политологи считают это событие постановочным, тонкой игрой турецких спецслужб. Так как, все выгоды из него извлёк именно Эрдоган, окончательно зачистивший от кемалистов все силовые органы Турецкой республики, начав от них избавляться ещё с 2010 года, когда устроил свою первую чистку в её военном ведомстве.

И конечно же вишенкой на торте во всём этом, можно назвать решение Госсовета (высшего административного суда) Турции по распоряжению Султана, вернувшего в 2020 году духовный статус музейному комплексу Айя София. Так бывшая некогда главная мечеть Оттоманской Порты, в которой веками молилось не одно поколение турецких султанов династии Османов, оказалась в центре внимания всех мировых информационных служб. Но вот что интересно, как правило, в них говорилось о мистической составляющей данного действа турецких властей исходя из христианского учения о конце света.

Но мало кто обратил внимание на то, что в исламских кругах на Ближнем Востоке разом заговорили о возрождении титула халифа, духовного лидера всех правоверных мусульман, воплощавшего в своём лице религиозные и светские идеалы единой исламской государственности. Таковыми вплоть до конца Первой мировой войны считались турецкие султаны. После устранения их от власти в Турции в начале 20-х годов прошлого века и придания ей государственности светского характера титул халифа оказался бесхозным и невостребованным. Хотя по некоторым признакам его местоблюстителями ныне являются духовные лидеры священных для мусульман городов Мекки и Медины.

Но судя по доносящимся из Стамбула сведениям вполне определённого характера Эрдоган не прочь примерить на себя титул халифа. Или выставить в этом качестве какую-либо марионетку из династии Османов, ныне проживающих в Италии. Здесь, как говорится, все средства хороши, тем более, что Султан своими действиями уже подготовил приход нового турецкого халифа. Вопрос заключается только в том, когда это произойдёт: через год или два, а может быть, это случится уже завтра? Кто знает? И чем это может грозить нам?